Орфей в исполнении Хуана Диего Флореса зажигает страстью Королевский театр в Ковент-Гардене

Хуан Диего Флорес — один из самых востребованных теноров нашего времени. Вдали от своего обычного репертуара бельканто, Флорес блистает, исполняя произведения на французском языке в Королевском оперном театре в Лондоне в опере Глюка Орфей и Эвридика. Версия, представленная в Париже немецким композитором в 1774 году, переосмыслена с реалистической точки зрения.

В мифе Орфей отправляется в ад, чтобы вернуть свою покойную возлюбленную Эвридику в мир живых.

«В этой постановке, и я думаю, что это очень умная интерпретация, Эвридика мертва с самого начала, но она мертва на протяжении всей оперы, — говорит Флорес о героине. «Она никогда не возвращается. Все, что происходит между, находится в моей голове.»

Оркестр на сцене

Сорежиссеры Джон Фулджеймс и Хофеш Шехтер отошли от традиций, разместив оркестр – Английских барочных солистов под управлением сэра Джона Элиота Гардинера – на сцене.

Шехтер, также хореограф, говорит, что это казалось «абсолютно естественным.»

«Произведение о музыке, о музыканте, о силе музыки, которая открывает двери, открывает сердца, дает тебе путь, способ, это то, что Орфей использует как свой инструмент, как свое оружие,» добавляет он.

«А потом, как дети, мы открыли, как можно с этим играть. Оно может подниматься, опускаться. Вся игра с уровнями, с мирами, с реальностями, с путаницей реальностей, нам это действительно понравилось.»

Для Флореса расположение оркестра потребовало некоторого привыкания: «Я никогда не имел оркестр позади себя в опере все время. Это другое восприятие звука оркестра, потому что мы слышим его сзади наперед. Ты не можешь смотреть на дирижера и не можешь, в некотором смысле, иметь связь, полную связь с ним.

«Иногда он хочет дать тебе какой-то импульс, выразительный импульс, и он не может этого сделать. Я привык петь на итальянском. В итальянском гласные открытые: «a»; «é»; «i». Во французском много «u»; «e»; «eu». И это делает его немного сложнее.»

Трогательное выступление

Шехтер, израильский хореограф из Брайтона, стал ориентиром на сцене современного танца. Это был его дебют в мире оперы.

«В моей работе с моей собственной компанией я могу просто вырезать то, что мне не подходит,» говорит он. «Здесь мне пришлось столкнуться с целой структурой произведения как она есть. Так что иногда было сложно пытаться найти решения, пытаться найти простоту и что-то искреннее, что-то реальное через музыкальные фрагменты, с которыми я не всегда полностью соединялся.»

Хореография придает опере новое измерение,» по словам Флореса: «Люди это любят, действительно. Это как рок-концерт для аудитории, для всех. Обычно оркестр, дирижер, режиссер не получают такого рода овации. Но здесь это праздник, потому что это постановка, в которой есть страсть, это очень важная страсть, и она работает очень хорошо.»